Медуза - Страница 70

Армандо Бойто посмотрел на Дзена с подозрением.

– Откуда вы это узнали?

– Я прочел дело, инспектор. Можете не сомневаться, домашнее задание я выполнил добросовестно. Что мне нужно от вас, так это некоторые детали, не отраженные в официальном отчете.

Бойто кивнул.

– Мы как раз к ним приближаемся. Простите, я вынужден рассказывать все по порядку, чтобы не сбиться. Сеньора Комаи продемонстрировала патрульным, а позднее и мне, что подъемник может двигаться только тогда, когда кнопка пуска в подлокотнике утоплена. Должно быть, механизм остановился, когда сеньор Комаи по неизвестной причине потерял равновесие и упал с лестницы, разбившись насмерть. Патрульный, которого за эту догадку следовало сразу повысить в должности, поднялся на верхнюю площадку и лично испытал управление подъемником. Как и сказала безутешная вдова, механизм двигался, пока сидящий нажимал на кнопку. Но только двигался он вверх!

Бойто с Дзеном обменялись долгими взглядами.

– Эти кресла-подъемники – весьма примитивные устройства, – продолжил Бойто. – Они двигаются либо вверх, либо вниз до предела, и сменить направление могут только в конечной точке рельса. Следовательно, в момент падения сеньор Комаи должен был подниматься, а не спускаться, а в этом случае версия событий, предложенная его женой, – очевидная ложь.

– Как она это объяснила? – спросил Дзен.

– Сначала рыдала и мямлила что-то невразумительное, потом прибегла к испытанному аргументу – была, мол, в шоке, а потом вдруг вспомнила, что сама поехала на подъемнике наверх, чтобы взять в ванной какие-то лекарства. Она якобы была слишком слаба, чтобы идти пешком. И очень боялась лестницы. По ее словам, та представлялась ей «злой силой».

Дзен взглянул на часы.

– Но вы ей не поверили?

– Конечно. В карманах сеньоры Комаи и вблизи от тела не было никаких лекарств, и патологоанатом не нашел никаких следов их применения. Зато вдобавок к ожидаемым переломам и ушибам он обнаружил глубокую кровавую рану на затылке. – Бойто пожал плечами. – Как вы знаете, при подобных падениях может случиться много странного. Сеньор Комаи мог разбить голову о край ступеньки или о столбик балюстрады в конце лестницы – очень замысловато вырезанная вещь, со множеством острых краев. Однако проблема состояла в том, что ни на одном из этих предметов не было следов ни крови, ни кожи, ни волос. Когда я обратил на это внимание вдовы, она заявила, что вытерла все поверхности, потому что ей было невыносимо видеть кровь мужа. Тогда я поинтересовался, чем она все это вытерла. Тряпкой, ответила она. И где же эта тряпка? «Я ее сожгла в камине. Она вызывала у меня тошноту».

– В камине? Но ведь дело было в августе.

– Именно. Причем в удушающе жаркий день, когда температура воздуха поднялась выше тридцати градусов и надвигалась гроза. Тем не менее в салоне действительно ощущался запах дыма. Я осмотрел кочерги, все они были чугунные и очень тяжелые, все в саже, за исключением одной, которую, судя по всему, только что почистили. Когда я задал вопрос о камине, сеньора Комаи покраснела и ответила, что ее вдруг зазнобило, – вероятно, дело в критическом возрасте, к которому она приближается. Иногда ей внезапно становится жарко, иногда – холодно. Это весьма деликатный вопрос. И разве закон запрещает разжигать камин в собственном доме?

Дзену нравился Армандо Бойто, при иных обстоятельствах он бы с удовольствием провел с ним день, обсуждая несуразности этого давно закрытого дела, но сейчас ему была дорога каждая минута.

– Значит, вы имели многообещающее prima facie дело, полностью зависевшее от косвенных доказательств? – предположил Дзен.

– Именно так. Естественно, я хотел бы отвезти сеньору Комаи в Верону и допрашивать ее в участке двадцать четыре часа в сутки без перерыва, пока она не расколется. Но об этом не могло быть и речи. Не то чтобы Комаи принадлежали к сливкам веронского общества, но и никем они тоже не были. Влиятельные друзья и знакомые с готовностью устроили бы публичный скандал по поводу того, что излишне ретивый офицер полиции не только мешает вдове Гаэтано пережить трагическую утрату, но и фактически обвиняет ее в убийстве мужа. Мне ни за что не удалось бы найти судью, который согласился бы выписать ордер на ее арест. Более того, когда я все же попытался это сделать, мне ясно дали понять, что любые дальнейшие шаги в этом направлении будут стоить мне перевода из Вероны в куда менее желанное место.

Он развел руками, словно хотел обнять этот бар, всю деревню и окружающую природу.

– Здесь мой дом, доктор! У меня не было ни малейшего желания приносить себя в жертву и отправляться в какую-нибудь кишащую блохами помойную яму вроде Калабрии или Сицилии. И ради чего, в конце концов? Дело все равно не дали бы довести до ума. Нужно быть реалистами.

Дзен изобразил на лице полное понимание.

– Но вы по-прежнему думаете, что это сделала она? – спросил он.

Бойто взглянул на него чуть ли не сердито.

– И вы еще спрашиваете?

– Тогда как?

Бойто глубоко вздохнул.

– Думаю, она дождалась, пока ее муж отправится наверх поспать, как он обычно делал в это время суток. Под каким-то предлогом пошла по ступенькам рядом с подъемником и, не доходя до верхней площадки, уговорила мужа остановиться, а может, просто выволокла его силой из кресла и столкнула с лестницы. Не забывайте: она была намного моложе его и очень сильна физически. Потом она сбегала в салон и принесла кочергу. Возможно, к тому времени он уже умер, но она хотела быть совершенно уверена, поэтому размозжила ему затылок, потом разожгла камин, в котором заранее заготовила дрова, вытерла кочергу тряпкой, а тряпку сожгла. Эксперты-криминалисты обнаружили в золе волокна ткани, но это, как вы понимаете, вполне укладывалось в ее версию.