Медуза - Страница 65

Ничего дурного, однако, не произошло. Более того, с каждой новой станцией атмосфера становилась более теплой и раскованной. Все иностранцы непринужденно болтали друг с другом на своих варварских наречиях и добродушно смеялись. Альберто не хотел признавать, но он не мог избавиться от ощущения, что все это очень напоминало атмосферу, в которой он рос в пятидесятые годы. Здесь царил тот дух коллективизма и совместного опыта, который почти исчез с полуострова за годы его, Альберто, жизни. Он, конечно, едва ли смог бы когда-нибудь почувствовать себя своим среди этих людей, но между собой они были своими, каждый принадлежал к определенному клану с собственным языком и традициями. А что предлагала нынешняя Италия взамен такого единства? Толпу пьяных футбольных фанатов? Кучку рекламных яппи с единственным избалованным, сделанным по плану ребенком, которого водят на поводке, словно щенка породистой собаки? Мы что-то утратили, подумал Альберто. Мы сильнее их во многих частностях, но они сильнее нас в главном.

Несмотря ни на что, Альберто не терял бдительности. Когда он вышел из поезда на предпоследней остановке, в Чинечита, на эскалаторе за ним оказались четверо то ли сенегальцев, то ли марокканцев – все интенсивно-черного цвета, с кожей, блестящей, как отполированный ценный металл, все в широких ярких хлопчатобумажных балахонах. Поднявшись до наземного уровня, Альберто ощутил порыв холодного воздуха, задувавшего сквозь внешнюю дверь. Они того и гляди замерзнут в своих пустынных одеяниях, подумал он со смесью восхищения и злобы, застегнул свое толстое пальто и, закурив, вышел на улицу.

Внезапно он оказался в их плотном кольце, словно окруженный сворой одичавших собак. Один из них что-то спрашивал на ломаном итальянском, Альберто ничего не понимал, слышал лишь громкую, настойчивую и, как ему казалось, угрожающую речь и видел, что остался с ними один на один. Он инстинктивно выхватил нож и сделал выпад в направлении того чернокожего, который только что стоял ближе других, но его там уже не было. Альберто резко развернулся, тыча ножом направо и налево, пока кто-то мертвой хваткой не стиснул ему запястье. Нож застыл в воздухе. Пара темно-карих глаз, огромных и бездонных, вперилась в него.

– Что же ты за зверь! – укоризненно произнес один из четверки.

Внезапно все кончилось, чернокожие ушли с достоинством, словно боги, смеясь, разговаривая между собой К не подумав оглянуться, чтобы посмотреть, не преследует ли он их. Они даже нож ему оставили, потому что ни В грош его не ставили. Он был для них просто жалким стариком, запаниковавшим оттого, что какие-то иностранцы попросили у него прикурить.

«Ma che razza di animale sei?» Ну, погодите, скоро они узнают, что он за зверь. Не эти нелегальные иммигранты, которым, слава Богу, и в голову не придет пожаловаться властям на досадный инцидент, а те двое, которые только и имеют сейчас значение. Они скоро точно узнают, что он за зверь! Альберто посмотрел на часы. Повода для волнений не было – до «времени D» оставалось добрых двадцать минут, а ему, чтобы достичь условного места, нужно не более десяти. Он точно рассчитал время, хотя никогда прежде не был в «пункте семь». Это было место, которое он давно берег для одноразового использования так же, как много лет готовил Каццолу. В качестве потенциального ресурса одноразового использования на случай необходимости.

Альберто обратил на Каццолу внимание вскоре после того, как занял пост дивизионного командующего в управлении SISMI. У него уже сложилось ясное представление о том, какого человека он ищет: молодого, опасного, честолюбивого, старательного, послушного, но не слишком умного. Каццола идеально соответствовал этому воображаемому «фотороботу». Альберто взял его под свое крыло, поощрял, льстил ему и произвел в ничего не значащую, но пышно называемую должность своего личного адъютанта. Уже через год Каццола был у Альберто в кармане. «Вы мне как отец родной», – однажды вырвалось у молодого человека.

Когда авторитет устоялся бесповоротно, Альберто испытал своего протеже в нескольких малозначительных, но сугубо незаконных операциях, которые сами по себе никакой важности не представляли. Задача состояла в том, чтобы убедиться, что Каццола готов выполнять любое задание по личному распоряжению Альберто, докладывать о ходе выполнения только ему и строжайше хранить тайну как во время операции, так и после нее. Каццола блестяще выдержал испытание.

Таким образом, когда долгожданная возможность наконец представилась, Альберто уже располагал необходимым инструментом. В течение многих лет он использовал сотрудников Службы для слежки за двумя членами своей бывшей ячейки. Переезд Несторе в Венесуэлу и смена имени и гражданства сбили его со следа, но Сольдани сам «выбежал на ловца», обратившись к Альберто за помощью в осуществлении ряда сомнительных, но очень прибыльных сделок в сфере торговли нефтью и оружием. С Габриэле, под собственным именем владевшим лицензированным антикварным книжным магазином в центре Милана, вообще никаких проблем не было. Но и в том, и в другом случае Альберто действовал с одинаковой предусмотрительностью. Каждый год, в день смерти Леонардо, он посылал обоим пустую открытку: бронзовая скульптура работы Челлини, изображавшая Персея с отрубленной головой Медузы в руке, – чтобы напомнить о событии, которым они оказались повязаны до конца жизни, а также чтобы дать знать, что ему известно их местонахождение.

Однако, как только разразилась гроза, он перешел в наступление, использовав значительные возможности по части сбора информации и технического обеспечения, предоставлявшиеся ему служебным положением, и призвав Каццолу к исполнению его личных приказов. Нестор Мачадо Солорсано, как именовал себя теперь Нecтope, стал первой мишенью. Каццола держал его под неусыпным наблюдением, регулярно докладывая о размеренной, слава Богу, жизни будущей жертвы, а потом проник в машину его жены, чтобы выяснить тип пульта управления автоматическими воротами их виллы. Дальнейшее было лишь вопросом техники: пришлось реквизировать некоторое количество взрывчатки и радиоуправляемый детонатор со склада – для фиктивной антитеррористической операции – и использовать навыки Каццолы в области изготовления бомб. Связав воедино одно с другим, Альберто получил желаемое: скромный сверток и детонатор, настроенный на волну пульта управления воротами.